Отвечаю на популярный вопрос — где я был те 8 лет, когда бомбили Донбасс. И с кем я был.
Как-то в комментариях в инстаграме мой давний знакомый, молодой священник с Юга России, спросил: «Саша, неужели ты не понимаешь, что всё происходящее в Украине это ответка за Донбасс?»
Не помню, что я тогда ответил. Сейчас скажу так. Я не понимаю, как можно мстить Украине за её же территорию, отторгнутую насильственно. Я не понимаю, почему из-за того, что пострадали города и сёла самопровозглашённых ЛНР и ДНР, нужно превращать в пепел остальную территорию Украины. В отличие от троллей, я действительно много общался с выходцами с Донбасса. И мне есть о чём рассказать. Добавлю, что я не выделяю трагедию Донецка и Луганска с областями из общей ситуации в Украине. Для меня жители этих городов и областей — всё тот же страдающий народ Украины.
Помню, как-то я снял на выходные уютный домик в Боровом Матюшино, богатом пригороде Казани. Готовить не хотелось, завтракать, обедать и ужинать мы ходили в санаторий «Санта» по соседству. Давно я не погружался в атмосферу СССР. Там суп приносили в кастрюльках. Как в младших классах моей школы. А ещё в санатории жили беженцы с Донбасса. По иронии судьбы их здесь называли украинцами. И звали примерно так: «Украина, ужинать». Обычные люди, видно, что небогатые. Но и у нас таких половина страны.
Расскажу о людях с оккупированного Востока Украины, с которыми мне приходилось общаться.
Марина из Луганской области
Уже после того, как я развёлся после первого брака и ещё до того, как встретил Олю, мою любимую супругу, я занимался фотообзорами отелей в курортных городах на Чёрном море. Познакомился как-то в соцсетях с милой девушкой. Мы встретились, прогулялись у моря. И у нас началось что-то вроде недолгого, но яркого курортного романа. Марина была очень видной девушкой, этакой утончённой, но очень спортивной барби.
На пляже поглазеть на неё сбегались мужики. Да и на улицах тоже. Меня же это довольно быстро начало напрягать. Марина была сильным во всех смыслах человеком. Плавала куда лучше меня, на велике могла ехать невообразимо быстро и долго. Ну и была очень сильной личностью, что, как я понял, бесило многих. В том числе и руководство пекарни, где она работала.
Я не замечал за Мариной особенной глубокомысленности. Но потом понял, что она просто хочет забыть то, что пережила. Помню, я собирался пойти в военный музей, где знал многих сотрудников. Экспозиция комплекса очень впечатляет и заставляет задуматься о ценности человеческой жизни, даёт понятие о том, какая же это трагедия — война.
Позвал с собой Марину. Но она отказалась наотрез: «Саша, войны в моей жизни и так было слишком много». Рассказала, как пила с родителями чай в саду, когда раздался свист, и по крыше дома застучали осколки. Больше мы об этом никогда не говорили… Мы были очень разными, это стало понятно быстро. Со временем мы просто вернулись в свои города. Не скучая и не сожалея. Что было, то было. Надеюсь, что у Марины всё хорошо.
Михаил и Ирина из Донецкой области
Михаил и Ирина были завхозами небольшого гостевого дома в ближнем Подмосковье, где была стартовая и финальная точка одной моей экспедиции. Здесь я готовил машину, обклеивал её наклейками, планировал окончательный маршрут и т.д. Уже после возвращения из поездки я разговорился и с людьми, сделавшими так много для того, чтобы мой отдых и работа здесь были максимально комфортными.
Уже не помню, из какого города была эта пара. Кажется, Донецкая область. Их дом и завод, где они работали, были сильно повреждены артобстрелами. Михаил и Ирина уехали и в России начинали свою жизнь заново. Я запомнил Михаила — он был очень похож на начальника производства казанского завода, где я работал. И на своём заводе, как я понял, он тоже занимал высокую должность.
Михаил и Ирина особо мне ничего не рассказывали, но когда говорили о родных местах, в их глазах я видел боль и страдание. И понимал, что лучше больше не задавать вопросов. Люди слишком многое пережили.
Олеся из Луганска
Я возвращался на московском поезде из экспедиции. Сдал машину, рассчитался со спонсорами, всё успел — можно выдохнуть. В купе со мной ехала белокурая девушка. Она говорила с братом по телефону, из разговора я понял, что она из Луганска. Брат, живущий в Москве, оплатил ей поездку в Казань для того, чтобы она хоть немного пожила нормальной жизнью. Мы разговорились.
Олеся рассказала, что работала в большой международной компании. Сама заработала на квартиру, досрочно закрыла ипотеку. Но на ремонт денег уже не было. Сделала его лишь в одной из комнат, окна которой выходили на окраину города. Как-то утром она проснулась от выстрелов. Началась война. Без каких-либо очевидных предпосылок. Через два дня неразорвавшийся снаряд пробил санузел и улетел дальше, почему-то он летел вертикально, сверху вниз. Еще через день прямым попаданием разнесло единственную комнату с ремонтом.
Последовательно в городе сгорели все крупные магазины. Компания ликвидировалось, работы не стало. Не стало воды и электричества. Соседи стали ходить в туалет при помощи пакетиков. Потом выносили их на мусорки, мусор от которых в те дни никто не вывозил. Но Олесе почему-то казалось важным иметь хоть какую-то иллюзию нормальной жизни. Она таскала на верхний этаж воду, заливала её в бачок унитаза. Я не могу передать этот рассказал её словами — прошло много времени. Но тогда я еле сдерживал слёзы. Олеся планировала немного отдохнуть и возвращаться…
Юля из Донецка (отрывок из моего материала 2017 года)
Тихий вечер в санатории. Рядом со мной сидит молодая девушка, Юля Михайлова из Донецка. Она такая же, как и мы. Веселая, активная, полная планов. Она шутит и ведёт себя очень естественно, активно жестикулирует. Мы просто болтаем, Юля рассказывает о двух миллионах роз Донецка и о крымском сафари-парке «Тайган», где Юля побывала недавно. Но я всё же спрашиваю уже под конец нашего общения:
— Юля, скажите, это смех сквозь слёзы?
И Юля честно и просто признаётся, что да — она ещё не смогла смириться.
Дело в том, что с недавних пор у Юли нет руки и ноги. Передвигается она на инвалидной коляске. Она не воевала, нет. Она просто ехала на работу в троллейбусе в районе, считавшемся безопасным. А по нему открыли навесной огонь из гаубицы. В троллейбусе погибло 13 человек, многие были ранены. Рядом загорелась машина, огонь мог перекинуться и на троллейбус. Но никто не мог помочь, так как залпы ещё не прекратились. Из троллейбуса Юля выбиралась сама. Руки уже не было, про ногу Юля ещё не знала…
Но Юля хочет жить дальше и строит планы. Несмотря на сильные боли и осколок в груди, она хочет работать. И даже думает о тренировках и участии в параолимпиаде. Но до этого момента ещё очень много долгих и сложных шагов, которые самостоятельно Юля, увы, пройти не сможет…
Светлана из Харькова (отрывок из материала 2022 года)
Турция, Анталья. Вечер. Закат. На смотровой площадке нас просит сфотографировать ее русскоязычная женщина лет 60. Мы разговорились. Оказалось, она с Востока Украины. Из крупного города, который так и не был захвачен, но разрушен в значительной степени. Рассказывать о том, что пережили люди, не буду. Этой информации много в независимых СМИ. Откровением для меня стало то, что даже находясь под бомбежками, женщина остается сторонницей русского мира, верит в теории заговора и почти ненавидит Зеленского.
Путина, впрочем, тоже не любит. А идеал страны для неё — СССР. Хотя она сама рассказывала, что хорошо жили именно в их области. Когда они ехали восточнее, в западные области РСФСР, оказывалось, что там нищета. И чем дальше, тем больше бедности и беспробудного пьянства.
Женщина не злая, по-своему добрая, но из общения с ней я понял, что многие советские люди неисправимы. Только новые поколения будут нести в себе иммунитет от тоталитарной лжи. Впрочем, дама сама признала, что она в меньшинстве. А я в очередной раз убедился, что вера в русский мир и желание вернуть СССР — это скорее религия. Логики здесь нет и не было.
PS. Не знаю, зачем я это всё рассказал. Просто посмотрел очередной выпуск «Редакции» и нахлынули воспоминания. Материал не получился. Рассказать всё правильно помешали эмоции. Но пусть будет. Не мог не рассказать, простите. Я рассказал бы и о жителях других украинских городов, но так вышло, что моими собеседниками были именно люди с Востока страны…
Другие мои материалы по теме: