Меня тут обвинили в двуличности, гаденьком поведении и гнусности. Потому что я рассуждал на тему «какой внедорожник выбрать для экспедиции». И вообще я гад, так как смешиваю память о войне с рекламой. Нельзя так — смысл такой. И, знаете, не выдержал. Забанил. Нет, не за мнение и критику, которая, наверное, частично справедлива. Не поэтому. А просто устал выслушивать от человека гадости — ко мне чуть ли не по расписанию с этим делом отдельные личности ходят. Почему-то обладатели полупустых журналов, полных репостов, считают, что они вправе судить людей, активно пишущих, и, естественно, как все живые люди, допускающих ошибки. А не делая ничего, и ошибок не допустишь. По экспедиции все просто. Денег на неё у меня нет. А если бы и были — ну не поняла бы меня Лиза, если бы я, живя в съемной квартире, «ухнул» огромную сумму не на первоначальный взнос по ипотеке, а на экспедицию, в необходимости которой многие сомневаются. Мои родители в том числе. Именно из-за рекламы. А тут всё просто — не будет спонсоров — не будет и экспедиции. Именно для спонсоров весь этот шум, средства массовой информации и многое другое, без чего вполне можно было бы обойтись. Спонсоров, увы, пока нет, но я продолжаю их искать. Сейчас самое главное получить подходящие автомобили.
По маршруту тоже не так просто. Я наивно предполагал, что мы просто будем ехать по боевому пути полка деда. Но его постоянно перебрасывали по железной дороге, дед получал ранения, лежал в госпиталях, а потом снова попадал на передовую. Во многих местах нет населенных пунктов — просто направления. В общем, по маршруту что-то нужно будет придумать. Видимо, просто постараюсь связать все известные мне населенные пункты, вокруг которых воевал дед, в единую ломаную линию. Есть поправки — стартуем из города Сенно Витебской области Белоруссии, двигаемся с посещением полей сражений до Волоколамска и Можайска, а потом двигаемся на запад до Балтийска и косы, которая в 45-м носила название Фрише-Нерунг.
Есть один неожиданный момент, который поставил меня в тупик. Я сейчас категорически не хочу заезжать на Украину, и это связано вовсе не с моими взглядами, а с элементарной безопасностью участников экспедиции. Дело в том, что некоторое время дед воевал на Юго-Западном фронте. Как раз на территории Украины. Это Сумы, Николаевка, Марковка, Штеповка и т.д. Видимо, эту часть маршрута мы пройдем в более спокойное и мирное время. Удивительно, но совсем недалеко от этих мест я ехал автостопом. И здесь, тоже неподалеку, в немецком тылу разворачивались события моей книги, написанной по архивам КГБ — ну там вообще сложная история. И мне пока совсем непонятно, как проезжать по территории Литвы или Польши — боюсь, в этих странах моя идея автопробега не найдёт понимания. С документами в любом случае будет много хлопот. А по морю далеко, дорого и нереально. В общем, буду думать. И по датам тоже. Кенигсберг наши войска взяли 9 апреля. Не совсем понял, какую дату считать днем взятия Пиллау — видимо, всё же 25 апреля. А бои на косе Фрише-Нерунг, если не ошибаюсь, гремели вплоть до мая. Вот что писал дед об последних для него днях войны:
«…30 апреля последние бои на косе вела именно наша 18 стрелковая дивизия. В тот же день нашу дивизию и всю армию вывели из боя в районе Кенигсберга. По пути, т.е. на марше получили известие об овладении нашими войсками Берлином, а через некоторое время и о полной капитуляции немецких войск и об окончании войны. Помню, как радостно было принято это сообщение! Из всего, что было у нас в руках, мы палили в воздух — это был наш салют победе над фашизмом. Итак, ПОБЕДА! Я мог себя считать «рожденным в рубашке». С самого начала до последнего дня войны я находился в стрелковом полку, который всю войну был в действующей армии, помню, сколько рядом со мной погибло людей, сколько было безвозвратно искалечено, а я отделался тремя легкими ранениями и одной нетяжёлой контузией. Руки и ноги мои целы, здоровье вполне нормальное. Какое это счастье!»
PS. Мой дед-оптимист тут не упомянул, но я добавлю. В его мемуарах есть глава под названием «Как я умирал на фронте». Дед рассказывал, что в боях все держались, а когда их выводили на пополнение, все начинали болеть. 9 февраля 1943 года моего деда свалил тиф. Почти месяц он боролся за свою жизнь. И был даже момент, когда он не подавал признаков жизни, и его вынесли на мороз, посчитав умершим. Но вовремя опомнились. Так в комплект к тифу дед заработал ещё и воспаление легких… А из-за контузии он всегда очень плохо слышал и часто нас переспрашивал…