Информация, которая может быть полезна для просителей убежища во Франции. Об этих нюансах вряд ли напишут в справочниках для беженцев и на тематических сайтах. Это личное мнение, на абсолютную истину этот текст не претендует.
Всем привет! Меня зовут Александр. Я журналист и блогер, живший в российском городе Чебоксары (Республика Чувашия). На родине я подвергался преследованиям за публичную антивоенную позицию. Из России я уехал в 2022 году. Успел пожить в Турции, Кыргызстане, Черногории, Боснии и Герцеговине и Сербии. В феврале 2024 года при помощи организации «Репортёры без границ» мы с супругой получили гуманитарную визу Франции и попросили здесь убежище. В мае 2024 года мы прошли собеседование на стутус беженца в OFPRA, а в ноябре получили статусы беженцев. Сейчас, в начале марта 2025 года, мы ждём своей очереди на социальное жильё.
Одна из моих новых знакомых по фейсбуку сейчас начинает путь просителя убежища во Франции. В комментах к её постам я делился с ней информацией, которая может пригодиться. А потом решил собрать эти свои комментарии в одном месте. Я фиксировал и фиксирую события нашей жизни эмиграции с абсолютно разными целями — чтобы снять немного напряжение и чтобы помочь немного тем, кто будет проходить всё это после нас. Ну и для истории. На своем сайте рассказываю о нашем с супругой пути, на втором сайте, рассказываю истории других людей. Я считаю, что это важно. На мой взгляд, такие дневниковые записи — самый ценный исторический материал. Естественно, здесь лишь малая доля информации. Если будут положительные отзывы, я подготовлю более подробный и менее субъективный материал.
Кто просит убежище во Франции?
Убежище просят не только по политическим мотивам. Скорее по мотивам гуманитарным. Пока за всё время мы не встречали россиян с политическими кейсами. Но у нас немало таких знакомых в интернете. Есть также деятели искусства, Свидетели Иеговы, представители ЛГБТ — с ними мы уже виделись и даже жили в одних шелтерах, по соседству. Это если говорить о России. Знаю грузинок, получивших убежище по кейсам домашнего насилия, приехавших лечить больных детей. Видели мы и армян. Кроме того, здесь немало беженцев из стран, где идут войны.
Очень часто люди, которые кажутся со стороны экономическими беженцами, в действительности оказываются людьми, бежавшими от войны или геноцида. Есть, конечно, и люди, приехавшие за лучшей жизнью. Иногда истории абсолютно безумные. Поэтому нас так тщательно и проверяют. Видимо, из-за людей, фальсифицирующих доказательства преследований. Такие, судя по всему, тоже встречаются. Но куда чаще их отсекают на первых этапах.
Для решения основных вопросов просителей убежища и беженцев самое главное и сложное — понять, как функционирует система. Поначалу почти все по незнанию допускают много ошибок. Проблемы возникают не там, где мы их ожидаем. Надеюсь, ваш социальный работник будет вам помогать по этим вопросам. Наши сегодняшние социальные работники сейчас нам очень помогают. Многие вопросы без их помощи решить было бы значительно сложнее.
Жильё
Почти все мои знакомые, в основном это семьи с маленькими детьми, попали в отдельные квартиры. Пары без детей, похоже, попадают в шелтеры коридорного типа. Одиночки — в помещения типа хостела с кучей коек. Там, похоже, совсем жесть. Люди в возрасте или с очевидными проблемами со здоровьем — в квартиры или шелтеры со специальными условиями, вроде нашего CADA Clermont. Но таких образцовых шелтеров для просителей убежища, похоже, немного.
Здесь всего три этажа, есть лифт, широкие двери, созданы все условия, подходящие для колясочников. Мы живём на втором, верхнем, этаже. На первом этаже живут французы с проблемами со здоровьем. На нулевом этаже прачечная, офис CADA и другого учреждения, конференц-зал для мероприятий и буквально пара апартаментов, где живут французы. Всему этому лет десять. Здание новое, комфортабельное. Но в глухой провинции. Но по мне так это куда лучше, чем кошмар больших общаг в крупных городах. Где по одному социальному работнику на несколько сотен человек.
Нас очень тепло встретили на первом месте, в Pompey (агломерация Nancy). Было что-то вроде сухого пайка, можно было перекусить. И нас сразу же отвезли в «Рестораны сердца». Примерно так же было здесь, в Clermont-en-Argonne. В Помпе нам сразу дали билеты на автобус, талоны на магазин (Leclerc) и жетоны на стирку. Возможно, вам положены бесплатные билеты на автобус. Здесь же, в Клермоне, прачечная бесплатна, билеты нам тоже давали. Социальный работник сразу же после нашего приезда свозил нас супермаркет, где мы сами выбрали продукты, которые оплатила CADA.
Быт
Для временного жилья в Pompey мы покупали минимальный набор посуды. Там все было чрезвычайно ушатанное. Но там была прекрасная соцработница и апартаменты с собственным санузлом и кухней. В постоянном жилье в городе Мец нам уже выдали необходимый минимум посуды. Всё новое. В отличие от временного жилья, здесь новые матрас и постельное бельё. Плюс разные принадлежности для уборки. В комнате была раковина, но не было туалета. Был холодильник. Душевые, туалеты и кухни на этаже. Там была жесть.
Мы старались пореже бывать в общественных зонах. Туалеты и душевые пришлось отмывать агрессивной химией. Это были самые ужасные туалеты и душевые в моей жизни. Я жил в весьма уставшей студенческой общаге второсортного вуза, думал, меня ничем уже не удивить, но нет. Кухня была постоянно занята, так что мы купили микроволновку и готовили на ней. Это не возбранялось, а вот плитки были запрещены. Ешё по совету знакомых купили МФУ (принтер, скан, копир). Это здорово облегчило нам работу с документами.
В первом шелтере нам сказали, что мы там на месяц. Но мы прожили там две недели. Потом нас перевели в общежитие в городе Мец. Там нам сразу сказали, что мы там застряли до решения всех вопросов. Общались там с людьми, которые жили там два года и даже дольше. Нам ещё и не повезло с этажом, на остальных было получше. Но то, что мы попали на самый ужасный этаж кошмарной общаги мы поняли лишь со временем. Думали, там везде так.
Единственный плюс того жилья — прекрасные виды, чуть ли не лучшие в Меце. И ещё более прекрасные закаты. Моя подписчица, художница из Польши, рисовала картины по фотографиям с видами из нашего окна. Хорошо, что она не знала, какой кошмар творится в этих милых домиках с черепичными крышами.
Улучшение жилищных условий
В будущем вам могут говорить, что социальные работники ничего не решают, что по жилью всё решает OFII. Только до OFII вы никогда не достучитесь. Процесс переезд может инициировать директор общежития. Это прописано в его должностной инструкции — что руководитель учреждения может инициировать процесс переезда, если считает, что проситель убежища в опасности.
В нашем случае социал в Меце динамил нас до последнего. Пока я не показал ей её же должностные инструкции. Впрочем, я не уверен, что сработало именно это. Тем не менее, рандеву с директором состоялось именно после этого. Но я не уверен, что она стала бы нам помогать. По факту же нам помогли французские коллеги. Вопрос решался не системно, а в ручном режиме.
В нашем случае предписание врача о переезде у нас уже было. Ещё до подтверждения диагноза. Мы сделали всё по процедурам, но это не помогло. Стали проходить семь кругов бюрократического ада. Возможно, мы со временем бы преуспели в этом, не знаю. Я даже месье Макрону, кстати, писал. И получил ответ из его администрации. Возможно, это тоже сыграло свою роль.
В нашем случае не сработал ни один системный механизм. Руки, конечно, опускались. А потом, после вмешательства влиятельных людей, на которых вышли наши французские коллеги, всё решилось буквально за день в ручном режиме. Я считаю, нужно бороться за свои права — если возникает необходимость. Использовать разные инструменты и механизмы. Рано или поздно что-то должно сработать.
Натерпелись мы тогда знатно. Похоже, очень плохо выглядели. В Клермоне, после переезда, нам все дружно стали предлагать помощь. Здесь мы уже постепенно восстановились. Очень важно, что здесь, в CADA Clermont, социальные работники здесь делают всё, чтобы помочь своим подопечным. Это очень хорошее место и образцовый шелтер для просителей убежища. Однако его ёмкость очень мала.
Медицина
Нашей основной проблемой в Меце было то, что состояние здоровья просителя убежища по факту мало кому интересно. В Меце соцработница реагировала на мои обращения примерно так: «Помираете, месье? Наверное, это неприятно. Если Вы считаете, что вопрос срочный, Вы можете обратиться в отделение скорой помощи».
В Помпе, где мы прожили две недели, у нас была очень заботливая соцработница. Видимо, её напугало то, что у меня кончились лекарства от астмы, она в принципе человек с развитым чувством эмпатии. Но тогда Элли проявила её особенно ярко — к врачу мы попали буквально на следующий день. Дальше, в Меце я бывал у врача каждый месяц. Страховки ещё не было, ходил в отделении PASS. Там же, в больнице, получал лекарства, бесплатно. Медикаменты качественные. Врачи очень внимательные. Но иногда приходилось подождать. Общались при помощи телефонного переводчика.
В Клермоне у нас семейный доктор, отлично говорящий на русском языке. Встретить в глухой французской провинции врача, прекрасно говорящего на русском — это что-то удивительное. Это здорово упрощает мне жизнь. Здесь мы смогли даже полечить зубы. Медицинская страховка услуги стоматолога покрыла полностью. Изначально мы не смогли записаться к стоматологу, но нам помог наш социальный работник Муамед. Он вообще очень здорово нам помогает.
Врачи во Франции очень хорошие, но обычно довольно сложно попасть к узким специалистам. Многое также зависит от региона. Даже у моих знакомых в Иль-де-Франс тоже бывали с этим сложности. Если вам нужна медицинская помощь — нужно попросить социального работника записать вас к семейному доктору и узкому специалисту. А если не получилось бы или очень долго ждать, пошёл бы отделение PASS. Или в отделение неотложной помощи в случае, когда дело срочное.
Ещё рекомендовал бы постоянно уточнять, бесплатные ли анализы или лечение. Мы как-то так обратились в PASS, нас направили к врачу. Мы думали, что это бесплатно, но оказалось, что это не так. В итоге попали на сумму, которая выше, чем пособие ADA на двоих в месяц. И это при том, что тогда у нас уже начала действовать часть страховки. Иначе сумма была бы эквивалентна пособию ADA на двоих за пять месяцев. А они и так скромное — 316 евро на двоих. Так что за этим стоит следить.
Мой диагноз (бронхиальная астма) до сих пор не подтверждён. Однако лекарства я получаю, причем бесплатно. В январе социальные работники смогли меня записать к пневмологу лишь на вторую половину марта. Если вы планируете попасть на приём к узкому медицинскому специалисту, следует иметь в виду, что ожидание может быть очень долгим.
Дорога
Было сложновато при переезде из Меца в нашу деревню. В OFII купили нам билеты на поезд, причем не прямой, с очень короткой пересадкой. И порекомендовали нам перебрать вещи. Ненужное, мол, оставьте. И это при том, что у нас нет денег, а в маленьком городке многое просто не купить.
Мы помнили, как сурово ехали на переполненной электричке из Pompey с двумя огромными чемоданами. Понимали, что с увеличившимся багажом уже будет нереально. В итоге с переездом помог русскоязычный друг из Меца — друзья в городе у нас уже успели появиться. Он был из более ранней волны эмигрантов. И у него была большая машина. Общаемся с ним до сих пор.
Соседи
Очень часто люди как раз лучше всего остального, с чем мы здесь сталкиваемся. В целом люди в шелтерах норм. Хорошие. Да, мы отличаемся по культурам и религиям. Каких-то сомнительных отрицательных личностей среди просителей убежища, как мне показалось, почти нет. Но довольно много экономических беженцев с минимальными шансами на успех. В нашем здании на нашем этаже живут в основном мусульмане из Африки. Хорошие интеллигентные люди.
В Меце люди тоже были хорошие, на нашем этаже в основном жили мусульмане. Разве что нам были сложновато с соседями-афганцами. Которые, по моим ощущениям, к нам постоянно придирались, причём абсолютно необоснованно. Якобы мы мусорим. Но мы наоборот всё вымывали. Когда приехали, в санузлах была жесть. При нас стало чище. Так что все эти претензии я считаю необоснованными. Я много всего купил для мест общего пользования, регулярно вымывал там всё. Потом и другие соседи начали это делать. Ставил жидкое мыло, моющие средства, очищал слив и прочитал его мощной химией, когда вода не уходила.
Женские санузлы постоянно до блеска отдраивали девочки из семьи косоваров. Очень хорошие добрые люди. У их мамы были мощные проблемы со здоровьем, мы обратили внимание на катетер на руке. Они заселились в общежитие ещё до нас. Однако они и не смогли добиться перевода в нормальное жильё. Знаю, что пытались. При нас, насколько мне известно, вообще никто оттуда не вырвался, кроме нас самих.
Были в той общаге и семьи с детьми на инвалидных креслах. Для них там не было никаких условий, лифт часто ломался. Это сообщество несчастных бесправных людей в ужасном положении. Живых людей в окружении кладбищ и мусоросжигательного завода. Семь этажей человеческого горя и поломанных надежд. Об этом нужно говорить. Ибо то, что я увидел в шелтере для просителей убежища на Avenue de Blida в городе Metz, было совершенно чудовищно.
Друзья! Двенадцать моих сайтов и блогов были заблокированы на территории России цензурными ведомствами за антивоенные статьи. Чтобы узнавать о моих новых публикациях, подписывайтесь, пожалуйста, на мои Facebook или Telegram-канал. Ваш лайк или комментарий на сайте или в телеграм-канале — лучший подарок для автора!
Другие мои материалы по теме:
- Мой опыт эмиграции будет полезен лишь журналистам! (04.04.2024)
- Сашечка, 42 годика, скоростной поезд, временная защита, последние поздравления (24.02.2024)
- Почему бы не заняться глубоким изучением французского прямо сейчас?!. (18.05.2024)
- Солянка №6: Ароматы Rue de la Marginal, города и автобусы Mettis (27.05.2024)
- Солянка №8: Туалетный «сюрприз», бытовые квесты и лебединые ясли (04.06.2024)
© Гипертаблоид редактора Удикова | Alex Udikov | Udikov.com