Свой первый год жизни я прожил у дедушки с бабушкой. Наверное, в трёшке центре, где вокруг меня все прыгали, жилось хорошо, но я ничего не помню. Скоро мы переехали в малосемейку по адресу Хузангая, 34 — в новый пролетарский микрорайон «Рябинка».
Представьте — огромный двор, окружённый малосемейками, напичканными малюсенькими квартирами. Трава во дворе не росла, так как дети, концентрация которых здесь била все самые немыслимые рекорды, вытоптали здесь абсолютно всё. Длинные коридоры со скрипящими полами и однушки — по 8 с каждой стороны — здание было похоже то ли на общагу, то ли на самую дешёвую гостиницу. Нам ещё повезло — окна у нас выходили на стадион. По вечерам, когда нас укладывали спать, можно было по свету определять, сколько время — если прожекторы бьют в окна, значит 10 ещё нет, а если темно, то всё — спать.
Дома у нас было скромно — квадратная комнатка, слегка чумазые обои, скромная советская мебель и доисторический вечноломающийся телевизор ТЕМП. Маленькая прихожая, совместный санузел, длинная кухня с покрашенными синей краской стенами, полчища тараканов и малюсенький балкон, в котором тесно даже ребёнку. В дополнение — редко работающий лифт и груды мусора у мусоропровода. Короче, рай для молодой советской семьи.
Но я другой жизни не знал, мне было хорошо. Во дворе деревянные фигурки, по которым так здорово карабкаться, рядом лес с цветами и орехами, ботанический сад с озером и стадион. И баба Аля, вечно балующая нас чем-то вкусненьким. Лет 8 жили мы на этой ново-южной окраине, пока не пришло новое время, совпавшее с нашим переездом на северо-запад.
Район чудесный — рядом Волга и наши любимые братишка с сестрёнкой, но какое здесь всё чужое… Тогда за домом начиналось поле, плавно перетекающее в гаражи, переходящие в обрыв. Саму квартиру я никогда не любил — типовая однушка в типовом серопанельном доме с алкашнёй и вечной вонью в подъездах. Квартира тёмная, ладно хоть окна выходят на зелёный двор. Вчетвёром здесь было как-то уж больно «вместе» и в 16 лет я перебрался в центр — как дедушке и бабушке.
Жить в центре здорово. Даже если квартира в очень плохом состоянии, а ты, безумный подросток не понимаешь бабушку с дедушкой, а они не понимают тебя. С папой мы сделали мало-мальский ремонт и у меня наконец-то появилась своя комната. Я повесил на стену ковёр с гдровскими мишками Шишкина, притащил с какой-то помойки старинную радиолу, которую сам отремонтировал, перевёз от родителей кактусы — в общем, навёл уют ). По утрам я начал бегать, благо рядом был стадион и залив. Да и гулять здесь было сплошное загляденье — как говорится, центральнее некуда. Здесь я получил первый опыт самостоятельности. Но меня уже манила Москва — через пару лет я туда сбежал.
После нескольких лет в общаге я, можно сказать, был уже опытным юношей. Но ещё ни разу не снимал квартиры. На какое-то время меня приютил мой друг-ди-джей Юра Дарк. Это была ужасно убитая однушка на Ярославском шоссе — в ней были грязно-серые потолки, грязно-бордовый пол и жуткие сквозняки. Из окна открывался вид на ужасную мешанину домов и электрички. Хуже вида у меня не было ни до, ни после. Вид из окна следующей квартиры был наоборот — самым красивым. Окна не менее убитой однушки выходили на стильно извивающийся Мичуринский проспект, Очаковские пруды и даже высотку МГУ.
Квартира хоть и находилась в довольно престижном доме, виду не соответствовала. Во-первых, в ней практически не было мебели, а то, что было, всё равно нельзя было применить по прямому назначению — здесь табуретки с тремя ножками, гробики кроватей (без матрасов) и удивительно живой и страшный шкаф-купе. Проводка, само-собой, искрила, плита нагревалась долго, а стены были рваны и засалены. Плюс жили мы здесь вчетвером. Холодильник не работал, из него вылетали мелкие мушки. Из двух других холодильников на балконе — мушки побольше. Устроив генеральную уборку, всё это дерьмо мы вывезли. Но ковролин меньше вонять не стал. Впрочем, совсем скоро я отсюда уехал. Как ни странно, в Чебоксары.
Именно в Чебоксарах я впервые самостоятельно снял квартиру. Вернее, не совсем самостоятельно — через агентство. Это была скромненькая, но очень уютная и светлая однушка практически в центре. Оно почти всегда была залита солнцем. Я и сейчас помню адрес — Гагарина, 21-27. Здесь, если не считать общажных отношений, я впервые вёл совместную жизнь с девушкой, тогда я, само-собой, думал, что это всё навсегда. Всё впервые, всё вместе, всё по-новому. Из быта — сыплющееся остекление на балконе, колонка, старые рамы и кучи кошек во дворе. Мы их подкармливали. Денег вечно не хватало, хоть я тогда и занимал первую в своей жизни руководящую должность и параллельно перебивался фрилансом. В итоге мы уехали в Москву.
Очередная квартира была уже двушкой. Мне, привыкшему к стеснённым условиям, она казалась огромной. Располагалась она по адресу ул. Вострухина, 6а — рядом со станцией метро Рязанский проспект. Район нам не нравился, зато подъезд нашей хрущевки был чистеньким, здесь было тихо, а рядом располагались усадьба Кузьминки и наши любимые парк и усадьба Кусково. Белочки, уточки, чайки. Квартира тоже была на уровне — для меня она была огромной библиотекой и музеем одновременно. Здесь была неплохая немолодая уже мебель, всякие странности вроде хрустальных люстр, печатных машинок, оригинальных пластинок The Beatles и многого другого. Но, если честно, здесь было мрачновато. Красавец-каштан своими листьями полностью защищал наши окна от пагубного воздействия солнца. И даже его цветение весной не могло реабилитировать злобное растение. Через год мы перехали в находящийся по-соседству район Перово.
На новой квартире мы прожили недолго. Перово — чудесный райончик. Особенно хороши Первая Владмирская и Зелёный бульвар. Рядом Измайловский парк и парк Перово — можно гулять, неподалёку метро. Сама квартирка очень маленькая, но довольно уютная. Однако уют накрылся вместе с отношениями, и я уехал.
После некоторых метаний по городам и весям я осел в Казани. Новая квартира, как ни странно, оказалась почти мечтой — светлая и большая, она находится практически на берегу Казанки, из окна открывается вид на церковь, а с балкона виден кусочек реки и центра. До работы я хожу пешком — после московских пробок и давки в метро это почти счастье. Но настоящее счастье, конечно, не в этом. А в голубоглазой блондиночке, которая через пару часов приедет меня лечить )
Надеюсь, следующая квартира будет уже не съёмной, а моей. А пока пара фоток из моей сегодняшней квартиры (сейчас всё выглядит несколько иначе):
